Читать интересную книгу Первые из индиго - Вероника Тутенко

– А вы живёте прямо здесь, в палатках? – полюбопытствовал Чевычелов.

Вдали у импровизированного временного городка что-то готовили на костре две девушки – одна с двумя длинными косами, другая – с кудрями, спускающимися по пояснице. Если бы не обрезанные джинсы на обеих, можно было бы подумать, здесь снимают фильм о Древней Руси.

– Здесь и живём, – подтвердил Андрей Иванович.

– А почему не в домах, ведь вокруг много опустевших деревень? – перевела я разговор на волновавшую меня тему. – Мы сейчас были в одной, там вообще только один дом, хотя, говорят, и наведывается туда некто по прозвищу Генерал.

– Призрак Генерала туда наведывается, – совершенно серьёзно ответил не верящий в сказки Андрей Иванович.

– Но как же… в Соловья Разбойника вы не верите, а в призрак какого-то там генерала… – растерялась я.

– Не какого-то, а самого настоящего генерала девятнадцатого века, – продолжал убеждать Андрей Иванович.

– Почему вы так уверены? – вставил своё веское слово Чевычелов.

– Потому что видел сам. Два дня назад. Перед рассветом. Слышу сквозь сон, как хрустнула ветка, открыл глаза и вижу – со стороны того дома мимо нас идёт генерал.

– Так вот же, генерал, а не призрак! – поймал его на слове Чевычелов.

– Действительно, – растянул губы в саркастической улыбке Андрей Иванович. – Каждую ночь по старинным дорогам расхаживают генералы в николаевских шинелях…

Прикоснуться к прошлому – не просто метафора, у него есть запах, цвет и даже вкус. Послевкусие.

А будущее для одних – предвкушение, а для других – ожидание, смешанное в той или иной пропорции со страхом.

Настоящее отфильтровывает материю, оставляет память, пока не кончится даже будущее, и мы все не вернёмся в безвременье, где нас давно уже ждут.

А пока люди инстинктивно продолжают цепляться за прошлое, складируя его в музеях…

Музей старины закрывался рано, в пять, но до обозначенного часа мы успели, а специально для нас, вернее, для Чевычелова, закрытие отсрочили на неопределённое время.

Директором музея и экскурсоводом в одном лице оказалась заведующая местной библиотеки – Татьяна Петровна, приветливая пожилая женщина с огоньком в глазах и даже неким фанатизмом, без которого в глубинке не только не создашь что-то дельное, а захандришь, запьёшь и пропадёшь.

Чевычелов показал себя в музее знатоком старинной утвари, даже рушников, хотя вышивать – женское занятие. Впрочем, в Швеции, например, был король-рукодельник Густав V, искусно вышивавший крестиком. Но где Чевычелов и где король?

– Домотканые ковры 19 века, – вдохновенно ощупывал экспонаты Чевычелов с таким видом, как будто обнаружил подлинную голову Ники Самофракийской. – Чёрно-красный узор, характерные петушки и бутоны. Такие ковры ткали на юге губернии.

– Какие у вас глубокие познания! – искренне восхитилась Татьяна Петровна. – Да, ткали вот на таких станках.

Она чинно подвела нас к следующему экспонату.

– А вы сами ткать умеете? – живо заинтересовался Чевычелов.

– Признаться, нет, – растерялась от неожиданного вопроса женщина. – Вот бабушка моя ткала, и прабабушка – жалко, ковров тех не сохранилось.

– А нитки у вас есть? – продолжал удивлять Чевычелов.

– Здесь, наверное, нет, но я могу принести из дома, я здесь живу недалеко. Как раз и чаю попьём…

За чаем выяснилось, что ткать Чевычелова научила мама-рукодельница, а по образованию – историк.

– Значит, случайно к нам в музей заглянули? – недоверчиво вдруг взглянул на Чевычелова муж Татьяны Петровны, за что получил строгий взгляд супруги.

– Не обращайте внимания, – махнула рукой. – Миша у меня ревнивый. Пойду за нитками…

– Случайно, – ответил Чевычелов.

– А то, я думал, вы специально в наш музей из города приехали, – раздул красноватые щёки.

– А что, часто приезжают СПЕЦИАЛЬНО из города? – встала я незаметно на защиту Чевычелова.

– Представьте себе, не часто, но приезжают и СПЕЦИАЛЬНО! – загадочно и уже более миролюбиво ответил Михаил (представился он без отчества).

– Просто посмотреть или что-то конкретное интересует? – поспешила я уточнить.

– Спрашивали письма или бумаги, документы там какие-нибудь из того дома, где вы были недавно…

– Откуда вы знаете? – удивилась я.

– Молва донесла. У нас она быстро всё доносит. Вот только я бы вам возвращаться в тот дом не советовал. Я и ребятам тем, что приезжали, сказал то же самое. Нехорошая слава ходит о том доме. Говорят, бродит там приведение…

– Выдумки всё это, – насторожился Чевычелов.

– Никакие не выдумки. Призрак Генерала.

– Так здесь жил генерал? – стало слегка жутковато и мне.

– Жил, говорят, но откуда, зачем, почему – толком никому не известно. Бежал, говорят, от кого-то. С местными ни с кем не общался, так затворником и жил. Думали даже сначала, монах-отшельник. И писем никаких не оставил. И документов. Зря искали студенты! А уж удирали они отсюда, аж пятки сверкали, когда генерала ночью увидели. На следующий же день и уехали!

– Нет никакого призрака! – упрямо пискнул Чевычелов.

– Есть! – ударил по столу Михаил. – Сам видел, как он шёл из дома по дороге, освещённой луной. Бррр! Аж мурашки по коже! А в другой раз —почти на том же месте, только утром – кони с головами людей! Может, водочки, ребята, а то чай, да чай?..

– Можно, – согласился вдруг Чевычелов, хотя я почему-то была уверена, что он не пьёт никогда и не при каких обстоятельствах… – Но только нам пора уже идти.

В дверях появилась хозяйка с мотками шерстяных ниток.

Всё-таки я хороший психолог, даже Новиков признаёт, что я тонко чувствую людей. Только мама и Макс уверяют, что я стала черствее и, значит, наверное, хуже. Но не думаю, что это так, просто не каждый считает нужным выставлять напоказ свои эмоции. И это не повод заносить в льдинки или притворщицы. Просто я такая, какая есть, и мне так удобно. А кому не нравится – я никого с собой общаться не заставляю, но нет же, некоторые господа (не будем показывать пальцем) просто жаждут задушевных бесед со мной, намекая при этом, что мой характер – не мёд.

Но, надо отдать Чевычелову должное, ткать он, действительно, умеет очень ловко, так и мелькали пальцы. Правда, объяснить толком, как это у него выходит, так и не смог. Педагог, называется!

– Нужно время, – оправдывался он. – Чтобы закончить ковёр, целую зиму просиживали вечерами за ткацким станком. Так с ходу не поймёте… Как-нибудь приеду к вам специально с мастер-классом…

Татьяна Петровна была, конечно, в восторге.

– Будем ждать с нетерпением! – продолжала петь дифирамбы Чевычелову, лишь мельком для приличия взглянув на меня. – И возрождать традиции своими руками. Ведь кто их сегодня хранит? Мастера, народники и краеведы, как мы с вами… Странно, почему я раньше не встречала вас в обществе краеведов, вы ведь, наверняка, в нём состоите…

– Что вы, что вы… – замахал руками. – Я всего лишь так, краевед-любитель, но люблю свой край от души.

– Это главное! – просияла глазами Татьяна Петровна, а я подумала, что ещё немного, и у них начнётся роман. (Не зря ревновал Михаил). Хорошо, они не могут подслушать мои мысли. Я понадёжнее замаскировала ехидную усмешку под маску безразличия, но они всё равно заподозрили неладное.

– Это глиняная посуда тоже девятнадцатого века, – в музее Татьяна Петровна вспомнила о добровольно взятых на себя обязанностях экскурсовода. – Да что я говорю, вы и сами всё видите. Вы, Инга… простите, забыла ваше отчество, ну да вы совсем ещё молоденькая, можно и без него, тоже серьёзно увлекаетесь краеведением?

– Совсем немного, – призналась я.

– Да, сейчас у молодёжи совсем другие интересы, компьютерные игры, Интернет, – покачала головой. Вот у меня тоже два сына…

– Я не играю в компьютерные игры, – закончила я разговор на эту тему. Кому вообще какое дело до моих увлечений?

Татьяна Петровна вздохнула и посмотрела на меня с откровенной жалостью. Видимо, в её глазах я была совсем уж пропащим человеком, которого не интересует ни-че-го ни в этом, ни в виртуальном мире.

От чугунов мы перешли к старинному комоду из дуба.

– Добротную делали мебель, – снова восхитился Чевычелов. – На века.

– Что верно, то верно, – снова согласилась Татьяна Петровна. – И что самое главное, все вещи сделаны с душой. Это всегда сразу чувствуется.

– Верно, – согласился Чевычелов. – Пользоваться такими вещами – одно удовольствие.

И потянул за латунную ручку в форме шишечки.

– Чувствуете, запахло стариной? – он с наслаждением, как женщина изысканный парфюм, вдохнул пылинки, потревоженные в лучах заходящего солнца, и даже полез своим носом с выдвинутым вперёд кончиком, точно желая глотнуть побольше пыли, в ящичек.